ГЛАЗА ПРОПАСТИ - Страница 26

— Я всецело с вами согласен, мой дорогой друг… — сказал Филипс, продолжая внимательно разглядывать тело. — Нельзя исключить, что у преступника были окровавлены руки, рукава… А бродить в этих местах в таком виде по утрам…. Да ещё и в рыночный день… Неосмотрительно. По меньшей мере, неосмотрительно… Я не исключаю того, что убийца где-то совсем поблизости…

Филипс дотронулся до колен женщины, затем до бедёр и подреберной части туловища.

— Судя по температуре тела, смерть наступила не более двух часов назад… То есть, — он достал из кармана пиджака часы. — Около пяти часов утра.

Из коридора кто-то громко кашлянул.

— Сэр… Извинения прошу… Сэр? — средних лет высокий мужчина мялся на ступеньках, поглядывая то на Филипса, то на Чандлера. — Джон Ричардсон меня зовут. Миссис Ричардсон, которая «Упаковочные материалы» — это моя мать. Я тут был, во дворике… Приходил проверять подвал… А то бывало замок собьют и украдут инструмент… И материалы разные… Вот тут как раз я присел — на ступеньках. Подвал проверил и присел. У меня ботинок натирал, надо было чуть подрезать там внутри подошвы. Время было где-то без четверти пять. Как раз часы пробили…. Так вот, никакого трупа тут не было. Темно было, конечно, но я бы всё равно увидел. Я лицом сюда вот сел. К забору. И сидел пару минут.

— Мистер Ричардсон, — Чандлер записал что-то в блокнот. — Мне нужно будет, чтобы вы прошли со мной в отделение полиции и дали официальные показания.

— Никаких проблем, сэр. Если такое дело, я всё как надо покажу!

— А я вышел во двор в шесть. Я тут живу, в мансарде. С женой и детьми нашими. — вмешался в разговор стоявший рядом жилец дома Дэйвис. — Тут-то я её и увидел, джентльмены. Вот десяти минут не прошло, как часы били шесть. Миссис мне как раз чаю сделала. Я чай выпил и вышел. Да… Только я сейчас пойти не могу в полицию. Мне в конюшни давно пора. Я извозом занимаюсь.

— Дайте мне своё имя и адрес, — Чандлер на время оставил Филипса и поднялся в коридор. — Мои коллеги вас навестят вечером.

Филипс дотронулся до лица убитой.

— В таком случае, убийство произошло между пятью и шестью часами утра… Не больше полутора часов назад. Нет, скорее — не больше часа. Ригор мортис ещё не начался.

— Уже было светло… — задумчиво произнёс Чандлер. — Сегодня рассвело где-то в четверть шестого. Я заметил время. Спиталфилдс открылся в пять. На улице уже был народ. В этом доме живёт семей пять-шесть. Многие ещё спят с открытыми окнами. И никто ничего не слышал и не видел?

Филипс приподнял правую руку убитой, чтобы разглядеть пальцы.

— Никаких следов борьбы… При сопротивлении жертва, которую душат, часто царапает ногтями нападающего… Под ногтями остаются частицы кожи или материи. — Тоже самое он проделал с левой рукой женщины. — Ага! Ещё сентиментальные сувениры. Смотрите, инспектор!

Чандлер вернулся к доктору и присел.

— Видите, следы от колец на среднем пальце? И на внутренней части фаланги небольшая ссадина? Свежая… Наш коллекционер не только анатомические сувениры собирает. Колечки его тоже интересуют.

— Сомневаюсь, что это были ценные кольца. Серебряные, в лучшем случае, — предположил Чандлер. — Скорее — бронзовые.

— Именно, друг мой, именно! Важность данных аксессуаров не в их рыночной цене! Отнюдь. Для нашего сумасшедшего преступника — это мементо. Трофей, я бы сказал…

— Вы считаете, что преступник — сумасшедший?

— Мне хочется так считать. Тот день, когда нормальные люди начнут вытворять такое, будем днём крушения Британской Империи… А значит и цивилизации. В том виде, в каком мы её знаем. — Филипс встал и отряхнул руки о плащ. — Только не арестовывайте меня за подрывные речи немедленно. Хотя бы дождитесь обеда.

— Доктор! Уж не заделались ли вы социалистом?

Филипс покачал головой.

— Я достаточно хорошо воспитан. К тому же, я слишком многое видел в своей жизни, чтобы пасть так низко. Я оставляю социализм и тело несчастной женщины на ваше попечение, инспектор. Для предварительного осмотра этого достаточно. Буду вам чрезвычайно признателен, если вы организуете перевоз тела в местный морг. У меня будет время провести детальный осмотр где-то после обеда. Частично, вскрытие за нас уже сделано…

В этот момент во дворике появился заспанный и несколько помятый детектив-сержант Лич — коллега Чандлера по дивизиону Н.

— Мистер Чандлер! Покорнейше прошу прощения… Пока посыльный прибежал, пока я оделся…

— Оставьте, сержант. Доктор Филипс как раз закончил осмотр. Организуйте-ка лучше транспорт. Надо перевезти тело в морг. И ещё…

— Инспектор! — Филипс забрёл куда-то в дальний угол двора и ожесточённо махал руками оттуда. — Обратите внимание на этот предмет!

Чандлер бросился к нему. Лич затрусил следом. Полицейские на ступеньках напряглись и, вытягивая шеи, пытались разглядеть, что за странную тряпку обнаружил доктор Филипс. Толпа затихла.

В углу двора, в луже воды, образовавшейся рядом с подтекающим водопроводным краном, вделанном в боковую стену соседнего дома, лежал потёртый, потрескавшийся местами кожаный фартук.

Чандлер долго молчал. Наконец он повернулся к Личу и Филипсу и сказал следующее:

— Нам нужен инспектор Абберлин.

8 сентября 1888 года. 1.30 пополучи — 5.00 утра..

Убитую женщину звали Анни Чапман. Последним, кто видел её живой, был Тимоти Донован — помощник управляющего ночлежным домом по адресу 35 Дорсет стрит. Дорсет стрит находилась в пяти минутах ходьбы от дома номер 29: нужно было только миновать рынок Спиталфилдс, пересечь Коммерческую Дорогу рядом с пабом «Десять колоколов» и свернуть на Ханбюри стрит.